На ветке микропетля — для голубя, наверняка
Фактически первым оплывает знак
Облако! Вот и ноги
И три головы
Канатная щель — я бы всё показала, как
Уход с поля — послеобеденные мыши улеглись под лодкой
Парящей в полумере. Её дно трогает полевой клён
Множество мышей показывает прожилки
Как билетики
На лучший берег
***
Когда закончились спички, и прикуриваешь от церковной свечки —
Тревожно трещит коленка. Пока форма плавится, течёт и лицо
Вот и извините за дым (проступают условности — падающая на соседа сосна)
А мы сегодня прыгали с
Самарских холмов
Точнее, я представлял, что совсем не один — рядом Меловой Крот
Его гладишь и он
Полосами стирается, чтобы остаться: никчёмным стоиком; паводком;
Его части увеличивались в размерах
— вероятно, это я
Вырастил несколько грамм мела
***
А горбун в ответ украл стеклянную банку.
Мы, наконец, не постоянно сгорали на той остановке
В пещере не искали
ледяные фигурки собак
Здесь пляж. Торчат зонты,
С близкого берега огни палаток
Ты сказала, что сестры обычно делятся
Туловищем. Роботом — уточняешь,
Кто из нас сегодня будет записывать лекцию
А в общественной душевой завелись
Черные черви
здесь мы остаемся
Пару слов о болезни — думаете, ее злой румянец ушел с приходом их? Кто они? Сошка, почти мел, радости здоровой стены (нет, не пиши туловище, — яма, сток, дракон) — это тебе в маленькую старую вилу. Горбун — что ты несешь
Мой гость — выдуманный квадрат
Здесь ли, в лодке, еще раз — выдуманный квадрат
Что ты перехватил управление, что я —
— Можно теперь радоваться рыжей волне
Глядишь — обнажила старые кривые колени
Они почти сошлись, как если бы я чертила
рельсы рельсы шпалы
***
Когда ещё выпадет случай открыть кому-то голые ноги, или любое место.
В луже голуби — близнецы, сросшиеся тенью
Мои подруги и друзья соблюдают личные границы — частный случай героической практики. Мне интересно, что Оля ела на завтрак, какую очередную свинку завёл Вампир и когда вы – дедушка из фотосалона, приносите фотографию с почти царём на стекле — но речь стесняется быть неуместной больше, чем объективация ног.
Становятся неоклассицизмом цветные коровы — я сломал ангеловую машину. Если яблоко упало на даче, мы парим в кислой пене, сворачиваем голову курочке. Ты только узнал, как производится боль и либо прячешься
Либо идёшь после танцев на партсобрание.
Это просто неправильные произведения искусства: зубчатая цепь домов, бараки, хоровод берёзовых листьев.
(Мне жалко пятьсот рублей на революцию, Морозов).
Даша, только я за тобой смотрю — люди впереди идут сами по себе, пришибут дверью и я не успею тебе помочь.
Самых возвышенных слов кальки собак — и то, что становиться стаей. Различить кость Капитана — генетическим тестом? Шрамом после пружины, торчащей из советского дивана? Я обслужил слезу, распечатав её лучшие (желанные) части
Когда я скидывал монетки не харону
А в пропасть кофемашины
***
Такой вот дар
Леденец, укрытый листком.
Ворона проваливается в компанию,
Курящую у тц.
Старуха с яблоками, повторяющая купи
Все, что могу сказать о тебе
кузнечика раздавил
Колонисту
стоит прикрыть глаза —
Всполохи шеи.
Ты видел коридоры? Сухие звезды в них, властолюбивый стакан.
Да, их сорвать — и бросить
В ворону — не смеясь, сокровище становится траншеей. Трактором.
Жильцами многоэтажки, стучащими половником в кастрюли
иду мимо прилавка, карпы дышат
сухие ранки звезды в чешуе