ПОДРАЖАНИЕ ВЛ. ХОДАСЕВИЧУ
Тем утром я проснулся слишком поздно.
Ни солнце, ни мобильный телефон
Меня не разбудили. Melancholia,
Старинная высокая болезнь,
Меня в объятиях Морфея заточила.
Мне снилось, будто нету Бытия.
Глупейший сон! Какое это счастье,
Что Парменид писал поэмы. Бытие
Не может «быть» или «не быть», оно не вещь,
Оно – концепт, тюрьма для смысла, а реальность –
Всегда изменчива, и то, что было «кошкой»
В той итерации, уже не будет «кошкой»
Одно движенье лапками спустя.
И оттого невыносима речь,
Пока она не обретает право
Перформативно устанавливать закон.
Я думал о тебе, и я проснулся.
Цветы стояли в вазе на столе.
Мне голос был: в ином варианте жизни
Ложись в двенадцать, просыпайся в восемь,
Как все поэты, изучай античность.
И изучай генеративную грамматику.
Никакого прагматического языкознания!
…Каким же текстом можно показать,
Как измерения мерцают друг сквозь друга?..
*
[далее – фрагмент, написанный в другом стиле. без него было бы лучше]
*
говорят
«да, он сексист, зато превосходный аналитик»
говорят
«любые средства хороши в борьбе с полицейским государством»
говорят
«мы поддерживаем ЛГБТ»
говорят
«помните стихотворение Пазолини?»
они
называют себя «гетеросексуалы»
они
просто боятся любить
*
ты похож на Сашу Скидана,
говорит она
про любовь, похожую на сон,
говорит Полина Аронсон
падающее толкай до дна,
поёт Луна
положи мне палец в рот
(и наоборот)
*
Эрот не спит. Эрот читает йенских
Романтиков, поскольку точно знает:
В некаузальных просодических повторах
Живёт Психея (Кстати, как она
Топологически размещена?)
На семантемах проступают раны,
И в языке потенциально есть,
(и потому мы об этом знаем)
Что Люба Соболь нашего тирана
Убьёт – и сердце его съест.
Мы спим. Но и во сне, как говорит Монтлевич,
Мы реагируем на внешний свет
И движемся телами и вещами
Сквозь проясняющий освобождающий поток.
Спи, котик. Пусть война уйдёт.
ДЕТСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
расстояний не существует, пишет львовский в своих стихах,
это трудно, признаться, слышать, без переченья на устах,
ведь у нас есть мудрая книжка, и мы в ней прочитали так,
что в стихах, если книжке верить, расстояния не пустяк,
что немного будет лукавством просто брать и сближать имена:
между ними не только пространство, но и разные времена,
между, скажем, «кошкой» и «ложкой» расстояние в сотни лет,
и придется приврать немножко, чтоб сказать «расстояний нет»
синхронии не существует, ошибался старик соссюр,
никогда не встретит поребрик свой французский собрат бордюр,
и не встретятся, невозможно, жак руссо и наполеон,
мы живем в языке, то есть в ложном искривлении всех времён
мы событие называем тем, что было у наших мам,
а потом в словах исчезаем. нет доверия этим словам!
что случилось, когда в романе льва толстого явился он?
князь андрей был смертельно ранен, и язык превратился в сон
знаю точно, что мне приснится, этой ночью увижу я,
как ты всех побеждаешь, львица, а с тобою твои друзья
и с тобою твои подруги, и собаки, и стая птиц,
и в поэзии нет расстояний, и в фантазии нет границ
будь, король язык, обезглавлен! ты, кричим мы, голый король!
в нашем кукольном уличном театре у тебя пораженца роль!
мимо знака фонемы граммы мы пойдем на прямой протест
и скрепившимися телами субверсивный исполним жест
и не будет ретроактивной
травмы боли вины
и очистятся от первосцены
наши взрослые сны
знаю точно, что мне приснится, этой ночью увижу я,
как ты всех побеждаешь, львица, а с тобою твои друзья
и с тобою твои подруги, и собаки, и стая птиц,
и в поэзии нет расстояний, и в фантазии нет границ