румие
1
все — это протекший кран
капля за каплей
падает на поверхность воды
это все,
которое недокрутят
все
время до конца.
волна от капли упавшей
тогда
— это время;
мириады кругов
с той стороны;
здесь и сейчас
все из точек
падения капель
с той стороны.
точки двумерны — они
на поверхности этой воды
куда падает капля
с другой стороны.
волна в волне
это капля упала
в твои капли
с твоей стороны
с его стороны
нет всех этих сторон
нет моей стороны здесь нет
какие волны важнее других
с какой стороны
то, что упало
вот я
в грязном городе посреди серых трав и красных скал
небо над ним черное, а река прорезает его
холодная, как изумруд.
вот я
прочь из дома, туда,
где за годы
не оставлю следов:
упал в воду
и волны разошлись —
сомкнулись
что это были за волны?
какого времени,
как их звать
и кто б их звал
с твоей стороны
с его стороны
нет всех этих сторон
нет моей стороны здесь нет
волны:
твоя — непримиримой дистанции
моя — перемирия
в тебе — перемирия всех дистанций
его волна — это его волна.
каждый из нас — мириады незамеченных волн,
вышедших, как капли из крана,
по которым
вытечет все,
и звезды
и весь что есть свет.
нет моей стороны здесь нет
2
четыре года назад спала одна
— или не одна?
сейчас спит не одна
— или одна?
в каком это смысле одна? — в том
смысле я уж точно сплю не один.
а не одна? — ну мне-то уж точно придется
спать одному до конца своих дней,
хотя я и сплю с миллионами!
докажите мне, что я
не переливаюсь в стакан,
зажатый меж ее бедер,
когда засыпаю.
3
нет, моей стороны здесь нет, на этой кровати.
только не на этой кровати.
зато есть сторона у взгляда и
на этой кровати есть
сторона у взгляда.
мы перейдем на ту сторону улицы, — это
как повернуться в кровати друг к другу
спиной, — там обнаружит
себя сторона взгляда;
из танца белой косы выпадет зеркало
кто потянулся за отраженьем — преступник.
4
мы сядем с тобой на камушек,
под который все убежит
из-под трамвайных рельс за которы
ми нас накажут.
я запущу руку
в волосы мокрые и между
них лопнула подушка опасности —
источник течения ищи-свищи теперь.
у него нет стороны. как у меня.
мы — двойня
в основе личинки.
5
я в поле, но я ищу ветра —
первое — я уверен — что ты выдашь,
с обреченностью младенца.
зная о ней, я расскажу тебе сказку
о ветре в поле и о том,
как его искать.
первое: ты никогда не найдешь.
вторым будет поле.
пожалуйста, не злись на меня, когда
найдешь самое скудное. я, к сожалению,
не провинился.
6
любовь, к сожалению, еще и к счастью.
все что я,
как сошедшее с цепи электричество,
размотав,
как белый шнур,
прожег
и еще и еще тут и там
— она
сшивает огнем.
ты, конечно же, шита теми же пальцами и
теми же язычками, которыми
обглодано мое тело.
но у любви нет отпечатков пальцев,
нет даже спермы которой она зачинает и
в которой можно было б найти
днк.
винить некого. так что не будь так уверена.
Б
буря — кость,
и достаточно крепкая, чтобы
застряв в твоем горле
переместить его
вместе с голосом.
воскликнешь потом, с удивлением: голос,
кажется это уже не канзас!
ожогом
она поможет тебе усложниться как стул
даже если окажется
в горле соседа.
7
это уже не кость и
недостаточно крепкая, чтобы —
к тому же еще
нет числа затемнению —
взглянуть прямо в глаза —
солнечным следом-ошпаром —
завершенные,
как та пустота, что будет
вверху от тебя — что
значит вверху ты позже поймешь —
пока не упадешь
каплей за время,
серединой за кость, на которой
это пятно чернее черного.
8
он считает днк, ты —
считываешь
жизнь поражает в глазах. они
у тебя уже есть. хотя
смотреть еще не на что и ты, вероятно,
их открываешь лишь… — но, это тайна
и ты скоро забудешь: прикосновения
мало, недостаточно — потом, а сейчас
оно есть, потом — не будет, так
и знай.
знай — не знай. знай —
не знай. знай —
глазки открывай
Н
небо — и чтобы
оно было близко, его
нужно подплетать ежедневно
и нужной тканью.
ткань — это ты, заплетающаяся
в самое себе язык заплетается (это еще
не тот язык, но уже заплетается),
расплетающееся, тонущее в нитях
ковра-самолета, струящихся
до самой земли, где
этим утром дождь выбрал колоду воды,
чтобы разбить ее
в гармонию битых
стекол твоего свежего
ощущения.
9
мама ожогом помажет сердце твое
чтобы сшить нить.
чем ты планируешь заниматься
вообще? — куда ни кинь
— клин.
первое выдохнутое на вдохе: — кто?
к и ч чередуются для
разоблачения,
потом — исчезают, со словом: почему
возникает вопрос в выставленности?
ты — вовлеченная и заброшенная
жемчужина в белой воде.
Я
ясность — это только возможность
вида. пустая ссора. если будет темно,
вырасти большие глаза, как глубоководные
рыбы, но опасайся яркого света; если
будет светло, ты будешь счастливее, но
придется бояться
темноты.
ясность — главное событие, но
событие — только кожа
настоящего. этими но
я спускаюсь глубже
и глубже быть
верным тебе
словом.
И
интервал — молния интуиции,
пинающаяся под кожей,
с намеком на разрешение
в костном светильнике вод.
вот где ты! — снимая ладони с глаз
отраженных. я ваш
должик, натянутый как
должник, и прибытие мое в смуглой седине.
твоя тень еще там,
где содержится ток, и выбьется
только с криком.
жаль, что сперва ты увидишь доски, а не с
соколиного лета лес.
для твоего сокола я, больной бессонницей,
— свист.
10
еще раз про интервал…
я повторяю это, потому что это очень важно;
вдумайся в это слово и твое понятие об успехе постольку
поскольку оно уже сформировалось
изменится, если
ты еще не забыла о театре теней,
выхлапывающих с криком: сильнее
ждешь встречи с тем,
кого никогда не видел.
когда возникнут слова из
полости ничем не
заполненной:
Э
все твои друзья хоровод
танцую,
хоровод танцуют.
праздник,
мама,
барана режут,
а я
поодаль.
это твой праздник.
подошел и к тебе
баран
по частям;
все подошли к тебе.
LVIII
в этом календарике,
в этой азбуке достаточно букв, чтобы сложить
что угодно.
и есть совсем все цифры и даже
вот этот знак, который сбивал меня,
когда рано-рано я читал герберта уэллса или
стивенсона, считал главы
и не мог посчитать ту
над которой горделиво стоял
странный символ, составленный в основном из понятного,
но начинавшийся с тайны, я
населял ее муравьями, их
я находил на муравьиных тропках
сходящих на нет в моем мозге —
по ним я выбираюсь к тебе,
по ним же к моим мертвым друзьям, и только я
знаю свою муравьиную тропку к смерти
и значение этого знака.
11
я знаю
как падают
в белое ожидание
от обморока.
здесь история трех сторон
паук, тот еще не возник, но уже не исчез
нет. ты не испугалась
треска ракушки.
вот история семи сторон
война, то, чему учишься сама
без подсказок врага. в воображении.
воспоминание в беге.
здесь история тринадцати сторон
тяжело раскачивается мысль
от стороны к стороне с той же ошибкой
что в растворе. и ты
в сердце скобки.
тут и там история миллиарда шагов
со стороны
ты уже родилась, но песня
еще плещется в крови колыбельной.
яблоко может упасть с человеческий рост, но сложена
прорва на манер костра.
вот история смерти сторон —
глубочайшая колыбельная
записанная в твоем сознании.